04.09.2007

Радиошпионаж получил в наше время столь широкое распространение, что его даже окрестили «электронной чумой». Однако эта тема занимает на страницах российской печати весьма скромное место. Редакция журнала «Братишка» решила восполнить имеющийся пробел и начинает публиковать серию исторических очерков об электронном шпионаже и специальных ведомствах, осуществлявших его.
Начать серию мы решили публикацией о гитлеровской Германии, поскольку именно в этом тоталитарном государстве, просуществовавшем 12 лет, прослушивание телефонных разговоров, радиоперехват и криптоанализ (дешифровка закодированных сообщений) велись в самых широких для своего времени масштабах. Этой деятельностью в рейхе занимались во многих ведомствах, помимо главного управления имперской безопасности (РСХА), отвечавшего за политическую разведку и контрразведку, и абвера (военной разведки и контрразведки). И хотя эффективность их усилий по дешифровке перехваченных текстов зачастую была далека от ожидаемой, немецкий опыт охоты за важными сведениями с помощью электронных средств и поныне представляет, по мнению специалистов, безусловный интерес.

ДО НАЧАЛА Первой мировой войны в Германской империи дешифровальной службы не существовало. Головокружительная победа над Францией в 1870 году породила в умах самонадеянных кайзеровских стратегов мысль, что рейхсвер в состоянии одерживать победы на полях сражений, опираясь исключительно на доблесть своих солдат и мощь крупповских орудий. Переоценка ценностей началась с лета 1914 года, когда генералы Гинденбург и Людендорф сумели разгромить превосходящую по численности 2-ю русскую армию Самсонова, вторгшуюся в Восточную Пруссию. Из-за неразберихи с шифрами, не освоенными заранее, штаб 2-й армии и штабы корпусов вынуждены были связываться между собой открытым текстом, и благодаря самому примитивному радиоперехвату, немецкое командование знало о действиях и намерениях противника все или почти все, что позволило заманить его в ловушку и взять в кольцо.
Кайзеровские войска одержали победу над «русским медведем» при Танненберге. Именно так германская пропаганда окрестила окружение и пленение двух корпусов Самсонова в районе Мазурских озер. Этот успех послужил толчком к созданию при штабах соединений и объединений рейхсвера специальных подразделений, занятых перехватом и дешифровкой радиопереписки противника. 
После военного поражения кайзеровской Германии и революционных событий 1918 года многих из этих спецов, оказавшихся безработными, приютило так называемое отделение “Z” германского МИДа, которое возглавил 32-летний армейский капитан Курт Зелхов. Участник тяжелых сражений на Русском и Западном фронтах, Зелхов накопил немалый опыт дешифрования вражеских текстов в боевой обстановке, и теперь применял его в условиях мирного времени. Поставленная Антантой на колени Веймарская республика, задавленная тяжелейшей контрибуцией и экономическим кризисом, ни с кем воевать не собиралась, и охота за секретами других государств велась в основном из расчета на будущее.
Несмотря на весьма скудное финансирование, Зелхов собрал под своим началом специалистов из бывших армейских штабов и организовал методичную разработку способов и приемов дешифровки кодов. Правда, тогда их деятельность носила в большей степени теоретический, чем прикладной характер.
После прихода нацистов к власти роль и значение скромного подразделения электронного шпионажа стали стремительно возрастать. Возглавивший МИД амбициозный аристократ Йоахим фон Риббентроп требовал от своих криптоаналитиков все более интенсивной, а главное, результативной работы, и позаботился о притоке свежих кадров в контору Зелхова.
В начале 1939 года мидовские взломщики кодов были разделены на две группы по специализации. Условно их можно назвать математиками и лингвистами. Математиков возглавил доктор Гейдельбергского университета Кунце. Еще в 20-е годы он отличился тем, что сумел вскрыть несколько британских шифров и французский дипломатический код, а также два мудреных японских машинных шифра, над которыми безуспешно ломали голову американские специалисты. 
Лингвистов возглавили уроженец Петербурга Пашке и специалист по восточным языкам Шауффлер, в прошлом школьный учитель, занимавшийся теперь серьезными научными изысканиями и заложивший в Германии теоретические основы криптоанализа.
Помимо двух этих основных подразделений отделение “Z” имело еще и особую информационную группу, возглавлявшуюся пастором Цигенрюкером. Она занималась сбором вспомогательной информации из газет, выпусков новостей по радио, различных докладов и выступлений. Используя ее, лингвисты и математики подбирали ключи для взлома дипломатических шифров.
Свой хлеб криптоаналитики Зелхова ели не зря: за годы нацистского правления им удалось вскрыть шифры 34 государств, включая таких соперников рейха, как Англия, Франция и США.
Дешифрованные материалы от Зелхова целиком поступали Риббентропу, а уж он выбирал, с чем ознакомить Гитлера.


НАРЯДУ с отделением “Z” в рейхе существовало еще свыше десятка контор, занимавшихся криптоанализом. Свои дешифровальные службы имели ВВС и ВМС, а также Министерство почт и Министерство пропаганды, создавшее для борьбы с вражеской идеологией так называемую «озерную службу».
Успешней всех в искусстве вскрытия кодов были криптоаналитики двух силовых структур — Исследовательского отдела, созданного в Министерстве авиации по указанию Германа Геринга, и Службы наблюдения, образованной в главном штабе военно-морских сил еще в 20-е годы и ставшей одним из главных инструментов гросс-адмирала Карла Деница в борьбе с англичанами на море.
Заслуги Исследовательского отдела перед рейхом заключались главным образом в том, что его сотрудники, взяв с 1933 года под негласный контроль телефонные переговоры руководителей штурмовых отрядов, получили компрометирующий материал на неугодного Гитлеру начальника штаба СА Эрнста Рема и его ближайших подручных, вследствие чего и случилась кровавая “ночь длинных ножей” 30 апреля 1934 года.
А вот Служба наблюдения сосредоточила свои усилия на взломе шифров британского Адмиралтейства. Взломав их, криптоаналитики дали возможность фашистским морякам избегать непредвиденных встреч в открытом море с более сильным противником, а в удобных ситуациях — и атаковать его. Только за 3 первых месяца 1940 года немецкие эсминцы, опираясь на данные радиоперехвата, выследили и потопили 6 английских подводных лодок.
Успех операции «Везерюбунг» (захват Дании и Норвегии), проводившейся с 9 апреля по 10 июня 1940 года, тоже стал во многом результатом безупречной работы дешифровщиков Службы наблюдения. Самую большую трудность для немцев тогда представляла переброска по морю на транспортах сил 21-й армейской группы, которым предстояло десантироваться на норвежском побережье. Незащищенные транспорты легко могли стать мишенью для британских линкоров, крейсеров, и подводных лодок. Однако Служба наблюдения предоставила военно-морскому командованию данные радиоперехвата, свидетельствовавшие, что английское Адмиралтейство разворачивает операцию по блокированию поставок железной руды в Германию и задействует в ней главные силы своего флота. Немецкие ВМС нанесли по ним отвлекающий удар, а тем временем караван транспортов с десантниками генерала Н. Фалькенхорста беспрепятственно прошел по Северному морю и достиг берегов Норвегии, избежав атак морских сил противника…
Летом 1940 года, когда Гитлер затевал операцию «Зеелеве» («Морской лев») и англичане со дня на день ожидали высадки немцев на своем побережье, военное планирование действий вермахта на Западе во многом зависело от тех разведданных, которые поставляла Служба наблюдения. Когда же в конце августа чиновники Адмиралтейства догадались, что гитлеровцы научились читать их шифротелеграммы, шифры сменили.
Но криптоаналитики Службы наблюдения смогли взломать и новые шифры, принятые английским Адмиралтейством. Осенью-зимой 1941 года командование рейхсмарине вновь стало получать расшифрованные шифротелеграммы крупных военно-морских начальников противника. Располагая радиоперехватом подробных указаний, адресованных караванам судов, шедших из Америки, о маршрутах следования, Дениц сосредоточивал волчьи стаи своих субмарин, что обеспечивало гитлеровским подводникам фантастическую удачу…
Март 1943 года считается кульминацией Битвы за Атлантику. Это был самый напряженный момент борьбы англо-американских союзников с гитлеровцами на море. В этом месяце германские ВМС добились самого весомого успеха, потопив десятки судов противника общим водоизмещением более 627 тысяч тонн. Гитлер отметил моряков Деница, вручив их шефу золотые дубовые листья к Рыцарскому кресту.
Но гросс-адмирал во многом был обязан победами своих асов-подводников Службе наблюдения. В течение января и февраля 1943 года она регулярно представляла командованию дешифровку “Доклада о местонахождении немецких подводных лодок”, составлявшегося английским Адмиралтейством. В своем дневнике гросс-адмирал отмечал, что британские “Доклады о местонахождении…” имеют огромное значение для точного определения, какими возможностями обладает противник в отношении обнаружения наших подводных лодок и с какой степенью точности делает это”.


ПЕРЕД нападением на СССР главное командование вермахта, планировавшее «блицкриг», явно недооценивало советский оборонительный потенциал и довольно легкомысленно отнеслось к организации электронной разведки будущего противника. Вплоть до исхода лета 1941 года никаких технических средств ведения радиошпионажа и соответствующих структур у немцев на Восточном фронте вообще не было.
Отрезвление наступило в ходе Смоленского сражения в июле-сентябре 1941 года, когда наши дивизии надолго задержали победный марш группы армий «Центр», рвавшейся к Москве. Выдвижение советских резервов из глубины обороны оказалось тогда для немцев неожиданностью. Поэтому согласно директиве начальника верховного главнокомандования вермахта (ОКВ) генерал-фельдмаршала Вильгельма Кейтеля, в армиях Восточного фронта были созданы радиошпионские роты.
Всю линию фронта немцы поделили на отрезки протяженностью от 100 до 150 км. Каждый из них контролировали 1-2 такие роты, подчиненные штабу соответствующей армии. В каждой пехотной дивизии в состав радиорот батальонов связи было включено по одному радиошпионскому взводу, а на особо важных участках фронта размещались еще и стационарные радиошпионские пункты, оснащенные пеленгационной аппаратурой. Все эти подразделения круглосуточно отслеживали выход в эфир радиопередатчиков противника для выявления дислокации вражеских частей и штабов, характера их действий.
Наряду с радиоперехватом эти спецподразделения проводили операции по дезинформировании советского командования . Широкое распространение, например, получила подготовка дезориентирующих радиограмм, которые передавались советским частям от имени вышестояших штабов и командиров. В результате советские радисты занимались приемом и расшифровкой совершенно бесполезных сообщений.
Немецкие армейские подразделения радиошпионажа занимались и криптоанализом перехваченных текстов. Однако настоящих специалистов в этой области вермахту катастрофически не хватало. Чаще всего шифротелеграммы, перехваченные радиошпионскими взводами, пересылались в более крупные подразделения. Однако это занимало слишком много времени, и ценность дешифрованной информации часто терялась.
В целом, несмотря на довольно разветвленную систему полевого радиошпионажа, немцы так и не смогли отладить эффективную дешифровку важных сообщений противника на Восточном фронте, особенно в оперативном и стратегическом звеньях боевого управления. Стоит заметить, что во всех предыдущих операциях германской армии, и особенно в весенне-летней кампании 1940 года против Франции и стран Бенилюкса, успехи на этой ниве были не в пример заметнее. Недаром начальник оперативного штаба сухопутных войск (ОКХ) генерал-полковник Альфред Йодль откровенно признавал: «Нам никогда не удавалось перехватить и прочесть шифрованные сообщения Ставки, штабов фронтов и армий». По его свидетельству, в войне против СССР более или менее эффективный немецкий радиошпионаж ограничивался исключительно тактической зоной.
А советские военные шифросистемы стратегического уровня оказались вообще недоступны для нацистских взломщиков кодов, что и побудило ведущих специалистов в этой области впоследствии признать, что борьбу с Германией в эфире Россия в Первую мировую войну проиграла, а во Вторую мировую — выиграла, причем с солидным преимуществом.


НАДО заметить, что нацистская контрразведка, взяв под полный контроль эфирное пространство над оккупированными территориями, добилась ощутимых успехов в борьбе с подпольными радиопередатчиками. Самым ярким примером в этой области может служить функшпиль (радиоигра) “Северный полюс”, которую проводил на протяжении двадцати месяцев 1942 — 1943 годов начальник голландского отдела контрразведки абвера майор Герман Гискес. Шеф абвера адмирал Вильгельм Канарис считал ее большой удачей своей службы и некоторое время даже представлял Гитлеру подробные еженедельные доклады о том, как развивается операция.
Первый ход в игре с англичанами майор Гискес сделал, внедрив своих людей в нидерландское Сопротивление. Большинство его агентов были разоблачены и уничтожены, но один, житель Гааги Георг Ридерхоф, сумел войти в доверие к борцам Сопротивления.
С арестами ставших известными Ридерхофу подпольщиков абверовцы не спешили, рассчитывая через них снабжать британскую разведку дезинформацией.
В начале 1942 года действовавшее в Нидерландах подразделение радиоконтрразведывательной секции ведомства Канариса засекло подпольный передатчик с позывными “UBX”, выходивший в эфир 5 раз в неделю. Радиопеленгаторы постепенно сжимали кольцо поиска, а криптоаналитики сумели взломать использовавшийся подпольщиками код. Вскоре абверовцы взяли с поличным радиста и его помощника. Однако “реанимировать” захваченную радиостанцию оказалось не так-то просто. Радист оказался очень стойким человеком и наотрез отказывался работать на немцев. Безуспешными оказались и попытки использовать еще два радиопередатчика, взятые гитлеровцами на нелегальных квартирах. Но эти неудачи только подстегивали честолюбие майора Гискеса…
В конце января все тот же агент Ридерхоф сообщил майору, что подпольщики ждут из Британии запчасти к радиотехнике, взрывчатку и крупную сумму в оккупационных марках, которые будут сброшены им с воздуха на парашютах. Об этом сообщалось в шифровке из Лондона, полученной запасной радиостанцией. Но Гискес был уверен, что он уже ликвидировал всех “музыкантов” из антифашистской “капеллы” на своей территории, и начертал на донесении агента резолюцию: “Идите вы с вашими сказками на Северный полюс. Никакой радиосвязи между Голландией и Англией больше нет”.
Но уже через несколько дней пеленгаторы функабвера засекли обмен шифровками между радиостанцией с позывными “РТХ”, находившейся где-то севернее Лондона, и передатчиком с позывными “RLS” на юге Нидерландов. Ридерхоф через связного сообщил майору, что радист, выходящий в эфир под кодовым именем “RLS”, входит в его подпольную группу… Докладывая майору эту новость, связной напомнил немецкому контрразведчику его реплику, отсылавшую информатора за полярный круг. В ответ майор только лукаво улыбнулся, но вскоре доложил Канарису, что разворачиваемой им радиоигре он присвоил кодовое название “Северный полюс”. 
Чтобы убедить англичан в ценности передатчика “RLS”, Ридерхоф с подачи майора Гискеса, поставлял для него наряду с ложными и достоверные данные. Так ушла к англичанам информация, что германский крейсер “Принц Евгений” стоит в голландском порту Шейдам.
За месяц тщательного наблюдения пеленгаторы функабвера установили, что радиоквартира «RLS» расположена в одном из домов на улице Фаренгейт в Гааге. 6 марта 1942 года сюда нагрянули мощные силы абверовцев и полиции. Домовладелец успел предупредить радиста, что около дома появилось несколько автомашин с подозрительными людьми. Тот прервал передачу и попытался скрыться, взяв с собой неотправленные шифровки. Но едва он выбежал на соседнюю улицу, как был схвачен. Его чемоданчик с рацией и документами для радиообмена был найден контрразведчиками Гискеса в импровизированном тайнике возле черного хода, где его пыталась спрятать жена домовладельца.
Английский радист Хьюберт Лоуэрс от сотрудничества с немцами сначала уклонялся, и включаться в задуманную нацистами радиоигру совсем не спешил. Так продолжалось около недели, до тех пор, пока начальник подразделения функабвера лейтенант Хейнрикс не объявил ему, что может прочитать все три шифровки, найденные у него. Это означало, что код шифра раскрыт. Сам Хьюберт Лоуэрс впоследствии вспоминал: «Хейнрикс хотел дать мне возможность спасти свою жизнь путем добровольного раскрытия подробных деталей моего шифра и добавил, что, сделав это, я избавлю его от лишних хлопот. Я счел благоразумным согласиться на это предложение и обещал, что я исполню его желание, если ему удастся дешифровать хотя бы одно из трех сообщений, найденных у меня. К моему удивлению, он тотчас же согласился, сел за стол, глубоко задумался и минут через 20 торжествующе воскликнул: «Все ясно! Крейсер «Принц Евгений» стоит в Шейдаме — ведь так?»
Разумеется, это была всего лишь хитрость Хейнрикса. Он вовсе не овладел пока ключом к шифру Лоуэрса, но зато знал, о чем именно агент абвера Ридерхоф сообщал подпольщикам для передачи в Лондон, тем более, что немецкие криптоаналитики деятельно использовали фразу о стоянке крейсера в голландском порту, подбирая ключи для взлома вражеского шифра.
Однако на Лоуэрса эта уловка подействовала. Оказалось, что одна из его шифровок действительно была как раз о стоянке «Принца Евгения». Он согласился сотрудничать с нацистами и передал им сведения об используемом шифре, “забыв” при этом упомянуть про контрольный сигнал.
Сигнал этот состоял в том, что в 16 знаке текста делалась преднамеренная ошибка, которая должна была выглядеть вполне естественно. Например, в слове “stop” вместо “о” ставилась “i” или “е”. Наличие сигнала в сообщении означало, что с радистом все нормально, а вот его отсутствие было признаком провала.
Первый радиосеанс передатчика “RLS” под контролем функабвера состоялся 12 марта 1942 года. Поскольку майор Гискес поручил Лоуэрсу отослать в Управление специальных операций (УСО) Великобритании те самые три шифровки, которые содержали правдивую информацию и которые он не успел радировать 6 марта, в день ареста, английский радист передал их как подлинные, с контрольным сигналом. А вот уже в ходе следующей радиопередачи, когда передавалось придуманное майором Гискесом сообщение с просьбой перенести выброс парашюта со взрывчаткой и деньгами в другой район, он сигнализировал УСО о своем провале, как и было условлено. Однако сотрудники приемопередающего центра прошляпили сигнал опасности, исходивший от радиста. Его сообщение было доложено руководству УСО, как подлинное. Эта ошибка повлекла за собой тяжелые последствия…
Британский самолет выбросил предназначавшийся подпольщикам груз именно в том месте и в то время, которые назначил майор Гискес. 5 больших ящиков с диверсионным снаряжением, запчастями к радиотехнике, деньгами и оружием, отправленных из Лондона, упали к ногам дожидавшихся их нацистских контрразведчиков. Лоуэрс, убедившись, что в центре так и не забили тревогу, был в отчаянии. А майор Гискес, ловко использовав ряд промахов борцов Сопротивления, к маю 1942 года получил контроль над всеми подпольными сетями радиосвязи в Голландии. Он вел радиоигру с Лондоном с 14 радиопередатчиков! Причем работали на них только 6 арестованных подпольщиков, согласившихся сотрудничать с гитлеровцами. Их перегруженность была так высока, что Гискес даже подумывал вывести из игры некоторые рации под предлогом, что они ликвидированы немецкой контрразведкой.
Разумеется, чтобы успешно вести радиоигру, майору Гискесу приходилось идти на всевозможные хитрости, убеждавшие Лондон, что подполье живет и выполняет инструкции центра. Иногда его люди оказывали и реальную помощь сбитым британским летчикам, помогая им добраться до Испании; те же, возвратившись на английскую землю, расхваливали “мужественных подпольщиков”, которые, “рискуя жизнью”, спасли британских пилотов… Для УСО спасенные офицеры королевских ВВС были живым доказательством существования и посильной антифашистской борьбы голландского Сопротивления; никому не приходило в голову, что абвер сам организует бегство приземлившихся на парашютах англичан…
Майору, однако, пришлось завершать радиоигру, после того, как двум английским разведчикам, захваченным абвером, удалось бежать в Швейцарию и связаться с УНО. Гискес тогда еще не верил, что наступил эндшпиль, и попытался скомпрометировать беглецов в глазах Лондона. С одной из подпольных раций, работавших на него, он послал сообщение, что этот побег якобы организован им, немецким контрразведчиком, специально для внедрения своей агентуры в структуру УСО. В Лондоне поверили было и в эту “дезу” и посадили “перевербованных Гискесом” британцев под арест до полного выяснения всех обстоятельств. Но 23 ноября 1943 года побег удался еще трем английским агентам, и уж они-то сумели открыть руководству УСО правду. 
После этого радиоигра продолжалась еще до апреля 1944 года. Гискес убедился в ее дальнейшей бесперспективности, когда из Лондона пошли одни лишь ложные сообщения и заведомо невыполнимые инструкции. Решив одним махом оборвать потерявшее всякий смысл занятие, не лишенный чувства юмора майор отправил открытым текстом свое последнее сообщение в Великобританию, адресовав его напрямую незадачливым начальникам из УСО, которых ему удавалось водить за нос столько времени. Обратившись к “господам Бланту, Бингхэму и компании”, он сообщил им, что абвер “давно и к взаимному удовлетворению” действует в Голландии в качестве “единственных представителей” УСО, а также заверил, что если у британских разведчиков вновь появится намерение нанести на голландскую землю “достаточно представительный визит”, им будет оказано “достойное внимание и столь же теплый прием”. Это издевательское сообщение было отправлено со всех десяти подпольных радиопередатчиков, еще продолжавших участие в функшпиле.
Результаты операции «Северный полюс» оказались впечатляющими. Британская разведка за неполных два года доставила абверу по воздуху свыше 13 тонн взрывчатых веществ, 5 тысяч пистолетов, 3 тысячи автоматов, 2 тысячи ручных гранат, 75 радиопередатчиков, полмиллиона патронов и полмиллиона гульденов. В плен были взяты 54 английских агента-парашютиста, 47 из них за отказ сотрудничать с немцами были замучены или расстреляны. Вот какую цену заплатили борцы с фашизмом за непродуманный руководителями УСО контрольный сигнал в эфире…


СРЕДИ военачальников гитлеровского рейха генерал-фельдмаршалу Эрвину Роммелю историки отдают одно лидирующих мест. Назначенный 6 февраля 1941 года командующим африканским корпусом, он спустя несколько месяцев получил прозвище “лис пустыни”. Воздать должное Роммелю вынужден был даже премьер-министр Англии Уинстон Черчилль. Выступая в палате общин британского парламента с оценкой хода боевых действий в Северной Африке, он честно признал: “Мы имеем перед собой весьма опытного и храброго противника и, должен сказать, великого полководца”.
Однако удача сопутствовала Роммелю лишь до середины осени 1942 года. А затем военное счастье вдруг изменило африканскому корпусу: 8-я британская армия генерал-лейтенанта Бернарда Монтгомери разгромила его в сражении под Эль-Аламейном. В течение лета этого года с «лисом пустыни» случилась странная метаморфоза: он будто потерял свое хваленое чутье. В самое неподходящее время, в октябре 1942 года, когда противник уже вел решительный штурм позиций его войск на участке между горными кряжами Белль-эль-Эйса и Митейрия, генерал безмятежно отдыхал на австрийском курорте в Альпах.
Генерал-фельдмаршал оказался бессилен исправить положение: англичане теперь превосходили его войска не только в численности, но и в мастерстве, в моральном духе. Солдаты Роммеля дрогнули и с ноября 1942 года обратились в бегство, продолжавшееся 6 месяцев и окончившееся капитуляцией корпуса.
Столь славное начало и позорный конец боевых действий вермахта в Северной Африке объясняют многими причинами. Об одной из них, очень важной, рассказал исследователь Д. Кан, получивший доступ к архивам секретных служб Великобритании и США.

…В октябре 1940 года американским военным атташе при штабе главнокомандующего британскими войсками в Северной Африке генерала Уйвелла был назначен полковник Боннэр Фрэнк Феллерс. Прибыв в Египет, полковник сразу стал знакомиться с состоянием армии Уйвелла. Англичане не препятствовали Феллерсу в его разъездах по всему театру военных действий и сборе разнообразной информации. Они даже стали посвящать американского полковника в планы проводившихся операций по овладению Тобруком, Сиди-Баррани и Бардией, рассчитывая, что платой за откровенность, возможно, станет наращивание американской помощи сражающейся в Африке армии.
Феллерс взял за правило обо всем увиденном и услышанном сообщать в Вашингтон. Практически каждый вечер его радист выходил в эфир, отстукивая шифротелеграммы с подробными докладами.
Зимой 1941 года в немецкий африканский корпус в прибыла рота радиоперехвата капитана Зеебома. Еще во время французской кампании 1940 года Роммель убедился в эффективности радиошпионажа. Поэтому при формировании корпуса он настоял, чтобы лучшее подразделение радиоразведки Западного фронта было передано в его распоряжение. Вместе с радиотехническим персоналом в Африку отправилась группа специалистов-криптоаналитиков отделения “Z”. Эти спецы уже имели опыт взлома польских и французских военных и дипломатических кодов.
Радисты Зеебома с первого дня работы в Африке начали записывать шифротелеграммы Феллерса, а криптоаналитики быстро справились с их кодом и стали расшифровывать буквально все, что атташе слал в Вашингтон. Доклады американца об английских войсках, содержавшие подробный и довольно критический анализ их боеспособности и указание их местоположения, после дешифровки представлялись Роммелю в день передачи текста по радио! Из сообщений своего невольного информатора генерал, например, узнал в начале марта 1941 года, что английская 7-я бронетанковая дивизия отправлена в сравнительно спокойный Египет для пополнения и отдыха, а ее позиции заняли части 2-й бронетанковой дивизии, только что прибывшие из метрополии и не имевшие боевого опыта. Дотошный наблюдатель из США зафиксировал и то, что части 9-й пехотной дивизии, сменившие австралийскую 6-ю пехотную дивизию, убывшую в Грецию, плохо обучены и вдобавок не имеют полного комплекта вооружения.
Роммель сделал из суждений Феллерса должные выводы и нацелил атаки на позиции самого слабого, как он теперь доподлинно знал, противника. «Эффект дерзкого удара Роммеля был поистине потрясающим, — писал об этой операции в монографии «Вторая мировая война» английский историк Б. Лиддел-Гарт. — Англичане начали поспешно отходить и 3 апреля оставили Бенгази… В ходе отступления английская бронетанковая бригада потеряла почти все танки, а на следующий день 2-я бронетанковая дивизия попала в окружение у Мечили и вынуждена была сдаться». 
Такова оказалась цена разговорчивости американского полковника. В другой раз он оказал союзникам медвежью услугу, поделившись с вашингтонским начальством ставшими ему известными сведениями о намеченной английским командованием операции парашютистов-”коммандос”. По замыслу Уйвелла, они должны были под покровом темноты высадиться на 9 немецких аэродромов и провести ряд деверсий. Если бы эта операция удалась, африканский корпус вермахта надолго лишился бы снабжения по воздуху, а поддерживавшие его бомбардировочные эскадрильи не смогли больше хозяйничать над Средиземным морем. Узнав из перехваченной шифротелеграммы Феллерса о плане англичан, «лис пустыни» приготовил для британских “коммандос” поистине горячую встречу. Каждую группу диверсантов еще во время десантирования встретил шквал огня. Большинство парашютистов погибли, а уцелевшие сдались в плен. Наутро же с неповрежденных аэродромов поднялись в воздух асы Геринга, чтобы атаковать плывший к Мальте английский конвой. Несколько судов с военными грузами и эсминцев сопровождения были потоплены. После этого британские коммуникации в Средиземноморье оказались на несколько месяцев парализованными…
Но как это нередко бывает на войне, немцев подвела случайность. Из-за перебоев в снабжении запчастями техники Зеебома не смогли быстро заменить вышедшие из строя детали в аппаратуре пеленгования, и пока она бездействовала, радиошпионы прозевали танковый удар англичан, нанесенный 10 июня 1942 года и пришедшийся как раз по их лагерю. Капитан Зеебом и многие его специалисты были убиты в бою, некоторые — взяты в плен. А самое главное, в руки англичан попали почти полностью архивы роммелевских криптоаналитиков с обширной документацией, раскрывавшей всю кухню радиоперехвата, в том числе и расшифрованные откровения американского атташе. 
Полковника Феллерса поспешно отозвали из Африки, не акцентируя, впрочем, внимание на двусмысленной роли, которую он долгое время играл при британской армии. Сменивший Феллерса новый военный атташе США в Северной Африке прибыл в Каир, снабженный кодом, который выдержал все последующие попытки немецких криптоаналитиков его взломать. В итоге «лис пустыни» оказался лишенным той стратегически важной информации, которая помогала ему отлично ориентироваться в обстановке и бить противника наверняка. После высадки англо-франко-американских войск в Касабланке, Оране и Алжире в ноябре 1942 года африканский корпус немцев был обречен, и Роммель улетел назад в Германию под благовидным предлогом — на лечение. Вручение ему Гитлером бриллиантов к рыцарскому кресту в марте 1943 года стало символическим жестом, означавшим лишь признание былых заслуг...

Александр ПРОНИН

Источник: Братишка

Адрес источника: http://www.bratishka.ru/archiv/2005/11/2005_11_9.php